Прочное наследие — во благо или во вред
Автор: Абдулла Ахмад
Тринадцать лет назад в Сирии зажглась искра, положив начало революции, отголоски которой разнеслись по всему миру. От взлета и падения различных группировок до вмешательства мировых держав — сирийский конфликт изменил геополитику и ход истории. Отмечая эту годовщину, «Левант 24» размышляет о некоторых из наиболее важных моментов, которые определили сирийскую революцию и ее влияние на мировую арену.
Тринадцать лет назад, 18 марта, в сирийском городе Дараа произошел переломный момент: вспыхнули протесты, участники которых требовали освобождения задержанных школьников, а также прекращения коррупции и расширения политических свобод. Силы безопасности режима Асада жестоко подавили демонстрацию, открыв огонь боевыми патронами, убив троих, а четвертый трагически скончался от полученных ранений на следующий день.
Жестокое подавление мирных протестов послужило катализатором, который привел в движение цепь событий, навсегда изменивших Сирию и весь мир. Убийство под пытками этих школьников в сочетании со смертельным подавлением инакомыслия стало поворотным моментом в развитии Сирии, определив ход событий на долгие годы вперед.
Переосмысление военных действий
Вступление России в сирийский конфликт в 2015 году укрепило режим Асада, затянув войну и изменив баланс сил в регионе. До вмешательства Путина Асад был на грани потери всего Алеппо, а революционные силы добивались успехов в окрестностях столицы Дамаска, однако роль России в Сирии имела гораздо большее значение, чем просто предоставление спасательного круга Башару.
Именно в Сирии Россия не только испытала более 300 видов оружия на городах и мирных жителях Сирии, но и разработала тактику и стратегию, которые впоследствии использовались на других театрах военных действий, таких как Украина. Жестокие и зачастую незаконные стратегии, не считающиеся с человеческой жизнью, нормами обычной войны или международного права, в совокупности стали известны как «Сирийская книга действий», о чем говорится в статье 2022 года для Guardian.
Для сирийского сценария характерны осады, использование гуманитарной помощи в качестве оружия давления, неизбирательные нападения на гражданское население и жизненно важные объекты инфраструктуры, а также использование «гуманитарных коридоров» и «безопасных зон» в качестве средства сковывания населения для последующих атак. В Сирии все осталось без внимания, что создало опасный прецедент для будущего ведения войны. Та же тактика осады, которую применяли российские и сирийские войска, приведшая к падению Алеппо, нашла отражение в бесчеловечных нападениях на такие города, как Мариуполь и Газа. Гражданское население в обоих конфликтах удерживается в заложниках, ему запрещено покидать свои дома, а жизненно важные объекты инфраструктуры, такие как больницы, школы, электро- и водопроводные станции, систематически подвергаются нападениям и уничтожаются.
Россия, а вслед за ней и Израиль цинично превратили гражданские объекты в военные цели, пренебрегая законами войны и человеческой жизни. Больницы, школы, рынки, очереди за хлебом и помощью служат средством распространения ужаса и страданий.
Тактика объявления гуманитарных коридоров и безопасных зон, как это наблюдалось в Украине и в Газе, когда население теснили в небольших помещениях, и сделали гражданское население обеих стран уязвимым для непрекращающихся бомбардировок, поскольку такие соглашения постоянно нарушаются. Открытие таких коридоров часто предшествует усилению атак, ставя гражданское население перед жестоким выбором: бежать, рискуя погибнуть, или остаться и подвергнуться уничтожению.
Кремль и Тель-Авив используют дезинформацию — отличительную черту российской стратегии в Сирии — с такой же энергией в текущих конфликтах. Отрицание жертв среди мирного населения и военных преступлений, а также попытки дискредитировать независимую отчетность и убийства сотрудников СМИ служат для того, чтобы скрыть вину России и посеять смуту среди международного сообщества.
Все ужасы, происходящие сегодня в Газе, — от разрушения больниц и жилых домов до блокады и голода — уже были в Сирии на протяжении последних 13 лет. Они были опробованы Россией в Сирии и «одобрены» международным бездействием, что привело к их использованию в современных конфликтах не только Россией, но и другими странами. Без существенного отпора этот метод, вероятно, станет таким же вездесущим в грядущих войнах, — и он был порожден зверствами, совершенными против сирийского народа.
Турция: Пересмотр союзников и интересов
В то время как вмешательство России определило ужасающее будущее войны, вступление Турции изменило политический ландшафт непредвиденным образом. Участие Турции в делах Сирии — от приема беженцев до военных операций против террористических группировок — имело далеко идущие последствия. Создание «безопасных» и «деэскалационных» зон и поддержка оппозиционных группировок со временем изменили динамику конфликта.
Вмешательство Турции в Сирию имело глубокие последствия для ее отношений с США и ее более широкой внешнеполитической позиции. Суть вопроса заключается в поддержке Вашингтоном Сирийских демократических сил (СДС), которые поддерживают оперативные связи с РПК, террористической группировкой, давно воюющей с Турцией. За время 13-летнего конфликта группировки совершали нападения на турецкие войска как в Сирии, так и через границу в Турции, что привело к обострению турецких связей с Вашингтоном.
Неспособность США отказаться от поддержки привела к укреплению связей Турции и России и вызвала трения, которые стали причиной отказа США продавать Турции различные системы вооружений и компоненты, что в итоге привели к покупке ею российских С-400 и исключению из программы F35, а также к отказу Турции вступлению Швеции в НАТО. Эта стратегическая перегруппировка с Россией в Сирии была направлена на то, чтобы бросить вызов влиянию США в регионе, одновременно продвигая цели Турции по ослаблению растущего государства под руководством РПК на ее южной границе.
Что касается Европы, то вмешательство Турции в дела Сирии также позиционирует ее как ключевого игрока в урегулировании кризиса с беженцами, тем самым оказывая влияние на ее отношения с ЕС. Приток сирийских беженцев в Турцию был острым вопросом, определяющим политику Анкары как в отношении Сирии, так и ЕС. Турция стремится утвердить свое влияние на переговорах с ЕС, еще больше укрепляя свое геополитическое положение за счет использования «карты беженцев».
Помимо непосредственных последствий для Турции, сирийский кризис вызвал более широкую борьбу за власть между региональными игроками, изменив стратегический ландшафт Ближнего Востока. Конфликт разделил международное сообщество на противоборствующие лагеря, в которых Турция вместе с западными и арабскими союзниками поддерживает революционные силы, стремящиеся к смене режима. В то время как Иран, Россия и Китай продолжают поддерживать режим Асада, что отражает конкурирующие видения будущей региональной архитектуры.
До революции Турция казалась долгосрочным партнером США, членом НАТО с перспективой вступления в ЕС и защитником статус-кво в отношении России, Ирана и других стран. Однако за 13 лет конфликта Турции пришлось противостоять бывшим партнерам и стать более агрессивной, ставя внутренние интересы выше международных конвенций. Сирийский конфликт привел к резкой перестройке интересов в регионе, в результате чего Турция укрепила дипломатические связи с такими государствами, как Россия, ослабив при этом прежние связи с такими давними союзниками, как США.
Укрепление Ирана: 35-я провинция
В феврале 2013 года Мехди Таеб, доверенное лицо Верховного лидера Ирана, заявил, что Сирия — 35-я провинция Ирана и «если мы потеряем Сирию, то не сможем удержать Тегеран». Понимая, какое значение иранский режим придает Сирии, становится ясно, почему он продолжает вкладывать столько средств в сохранение Асада на протяжении последних 13 лет.
Экспансионистские амбиции Ирана в Сирии, выражающиеся в военной поддержке и экономических инвестициях, изменили политический и демографический ландшафт страны. Благодаря сети военизированных формирований и глубоким связям с режимом Асада Иран укрепил свое влияние на дела Сирии.
Многогранное участие Ирана в сирийском конфликте характеризуется широкой военной, финансовой и прокси-поддержкой режима Асада, что знаменует собой стратегический сдвиг с глубокими последствиями для региона и за его пределами. Военная помощь Тегерана, включая развертывание сил Революционной гвардии и поддержку шиитских ополченцев, не только сохранила правительство Асада, но и изменила динамику конфликта. Реорганизация вооруженных группировок под руководством Ирана, таких как Силы национальной обороны, укрепила военный потенциал режима, что позволило соперничать с Сирийской арабской армией (САА) и усилить влияние Ирана на местах.
Более того, стратегия прокси-войны Ирана, воплощенная в поддержке «Хезболлы», сыграла ключевую роль в поддержке режима Асада, позволяя Тегерану сохранять правдоподобное отрицание. Мобилизовав шиитских ополченцев в транснациональную сеть, Иран расширил свой «Иностранный легион», распространив свое влияние на весь регион. Эта стратегия не только служит непосредственным целям Ирана в Сирии, но и укрепляет его более широкие геополитические цели, формируя динамику региональной власти и бросая вызов противникам.
Нельзя сбрасывать со счетов и сектантское измерение участия Ирана, поскольку Тегеран стремится защитить и расширить свое влияние среди шиитских общин в Сирии и за ее пределами. Поддержка Ираном режима Асада усилила межконфессиональную поляризацию на Ближнем Востоке, привлекая на свою сторону шиитское население и одновременно подпитывая опасения суннитов относительно иранской гегемонии.
Кроме того, стратегическая проекция Ирана в Сирии имеет далеко идущие последствия для региональной безопасности и международной стабильности. Плацдарм Тегерана в Сирии открывает возможности для проецирования силы в Восточном Средиземноморье, что может бросить вызов прибрежной инфраструктуре Израиля и противоракетной обороне НАТО. Создание новых фронтов против Израиля на сирийских Голанских высотах и вдоль иорданской границы демонстрирует намерения Ирана дестабилизировать ключевых союзников и расширить свое влияние.
В целом роль Ирана в сирийском конфликте выходит за рамки простой поддержки режима Асада; она представляет собой стратегическую попытку изменить динамику региональной власти и утвердить влияние Тегерана на мировой арене. Используя военные, финансовые и прокси-ресурсы, Иран закрепился в Сирии, усиливая сектантскую напряженность, создавая альянсы и бросая вызов противникам.
Рождение ИГИЛ
Реки Тигр и Евфрат, которые протекают как через Сирию, так и через Ирак, издавна ассоциировались с тем, что они сыграли жизненно важную роль в зарождении многих цивилизаций, помогая создать регион с богатой историей, известный как плодородный полумесяц, давший начало многим империям. Ирония в том, что в 2013 году в одних и тех же регионах Ирака и Сирии зародилось одно из величайших бедствий в современной цивилизации — группировка, называющая себя Исламским государством Ирака и Сирии (ИГИЛ).
Подъем ИГИЛ ознаменовал поворотный момент в сирийском конфликте. Поскольку группировка захватила территорию и сеяла страх, свирепствуя в двух странах, ее влияние распространилось далеко за пределы границ, создавая угрозу глобальной безопасности и стабильности. Возможно, одним из величайших преимуществ Асада после России было появление ИГИЛ. Группировка не только проложила кровавую полосу в рядах революции, нападая на гражданских лиц, а также как на исламские, так и на более светские компоненты антиасадовских революционных сил, но и обеспечила Асаду весьма наглядное оправдание его заявлений о “борьбе с ”терроризмом»» и дымовую завесу для нападений России на антиасадовские силы заявляют о противодействии этой группировке.
В то время как руководство и члены организации в Сирии в основном были рассеяны или убиты, а многие из ее солдат заключены в тюрьму, она все еще активна в небольших очагах восточных пустынь в районах страны, контролируемых Асадом. Обширные территории, удерживаемые ИГИЛ в Ираке и Сирии, исчезли, но предательские годы, проведенные группировкой в Сирии, оставили разрушительные шрамы как на сирийском народе, так и на революции, раны, которые еще предстоит полностью залечить. Группировка, возникшая в результате потрясений сирийской революции, одна из самых разрушительных террористических группировок в истории, все еще удерживает группы лоялистов, несущих ее знамя в различных регионах по всему миру, и ее извращенная идеология, вероятно, сохранится еще много лет.
Рождение наркогосударства: Торговля каптагоном
Подобно ядовитой идеологии, поддерживаемой ИГИЛ, сродни яду, заражающему общества и экспортируемому за рубеж, другая коварная угроза возникла внутри Сирии, контролируемой Асадом — распространение каптагона, сильнодействующего амфетамина, подпитывало рост зарождающегося наркогосударства в Сирии, контролируемой Асадом. Поддерживаемые Ираном наркокартели в сговоре с режимом Асада использовали эту торговлю для финансирования своих операций и расширения своего влияния. Появление индустрии каптагона и создание в районах режима наркогосударства отразились далеко за пределами Сирии, оказав глубокое влияние на международную политику, региональную безопасность и западные страны, особенно Европу.
Торговля каптагоном Асада изменила геополитику Ближнего Востока, оказав влияние на политику соседних стран, таких как Иордания и Саудовская Аравия. Иордания, когда-то служившая транзитным пунктом для каптагона на пути в Персидский залив, теперь сталкивается с растущей напряженностью в отношениях с Сирией из-за увеличения изъятий наркотиков вдоль границы. Прямые военные действия против наркоторговцев, включая авиаудары на юге Сирии, показывают серьезность проблемы. Напротив, Саудовская Аравия пыталась использовать каптагон в качестве разменной монеты для улучшения отношений с режимом Асада, используя торговлю наркотиками в дипломатических переговорах.
Влияние каптагона выходит за рамки исключительно региональной динамики, влияя на международные отношения с западными странами. США и ЕС ввели санкции в отношении физических и юридических лиц, вовлеченных в торговлю наркотиками, включая членов режима Асада. Однако, несмотря на эти меры, каптагон продолжает проникать на мировые рынки, при этом Европа становится ключевым пунктом транзита и рынком назначения. Итальянские власти изъяли значительное количество таблеток каптагона стоимостью в миллиарды евро, что подчеркивает масштаб проблемы, стоящей перед правоохранительными органами.
Связь между конфликтующими приграничными районами Сирии и Иордании и незаконной торговлей наркотиками имеет серьезные последствия для региональной безопасности.
Присутствие групп боевиков, вовлеченных в торговлю каптагоном, еще больше усложняет ситуацию с безопасностью. Более того, незаконный оборот каптагона выходит за пределы Ближнего Востока: перехваты поставок в Греции, Италии, Малайзии и Ливии указывают на его глобальный охват. Влияние наркоиндустрии режима Асада, на международные отношения и динамику безопасности останется насущной проблемой для политиков и правоохранительных органов во всем мире и, вероятно, будет таковым в ближайшие годы.
Размышления: Продолжающееся воздействие
Размышляя об этих ключевых событиях сирийской революции, становится очевидным, что влияние этого затяжного конфликта распространяется далеко за пределы его границ, глубоко формируя глобальный ландшафт. От роста террористических сетей, таких как ИГИЛ, до эрозии международных норм, сирийский кризис продолжает отражаться во всем мире.
Однако при обсуждении геополитических стратегий и региональной динамики крайне важно не упускать из виду сирийский народ и саму революцию. По своей сути сирийский конфликт — это история стойкости, мужества и самопожертвования, продемонстрированных обычными гражданами в борьбе за свободу и достоинство. Несмотря на то, что на протяжении 13 лет сирийский народ сталкивался с невообразимыми трудностями, он продемонстрировал удивительную силу и настойчивость в своем стремлении к справедливости и самоопределению.
Поскольку мир отмечает тринадцатую годовщину этого конфликта, это служит суровым напоминанием о сложностях и вызовах современной геополитики. Наследие сирийской революции будет продолжать определять международные отношения, динамику безопасности и гуманитарные усилия, хорошо это или плохо, на долгие годы вперед. Забегая вперед, отметим, что ситуация в Сирии остается нестабильной, и на горизонте маячит потенциал для дальнейшей эскалации и конфликта.
В то время как различные игроки маневрируют в борьбе за влияние и власть, сирийский народ продолжает нести основную тяжесть насилия и нестабильности.
