Симпатии общей борьбы
И в сирийской революции, и в палестинском сопротивлении речь идет об обществах с суннитским мусульманским большинством под властью не-суннитского меньшинства. Режим Асада в Сирии, преимущественно алавитский, угнетает суннитское большинство, параллельно с израильской оккупацией, которая маргинализирует преимущественно суннитское палестинское население. Палестинцам и сирийцам не чужда жизнь в полицейских государствах, произвольные аресты, насильственные исчезновения, тюрьмы, полные сексуального насилия, физических и психологических пыток в системах, жертвами которых становятся и мужчины, женщины, дети и старики.
«Наша борьба в палестинском и сирийском контексте очень похожа. В Палестине они сопротивляются насильственной оккупации, колонизации и режиму апартеида. В Сирии мы сопротивляемся диктаторскому авторитарному режиму, — говорит Разан Саффур, специалист по защите интересов Сирии.
Конфликты в оккупированной Палестине и Сирии были затяжными и кровавыми, что привело к значительным вынужденным перемещениям. Сирийская революция, продолжающаяся 13 лет, привела к появлению миллионов беженцев и внутренне перемещенных лиц (ВПЛ), аналогично тому, как палестинцы переживают перемещение из-за израильской оккупации и военных действий. И сионистский режим, и режим Асада разработали и реализовали политику спланированных демографических изменений и изгнания коренного населения, часто по конфессиональному или этническому признаку.
Лагеря палестинских беженцев в Сирии, такие как Ярмук, были безжалостно атакованы и разрушены режимом Асада, что усугубило кризис сирийских и палестинских беженцев. Тысячи палестинцев были убиты, а более 100 000 человек были вынуждены переехать в другие страны. Сирийские революционные активисты и жители северо-запада Сирии выразили солидарность с Газой, подчеркнув общий опыт перемещения и страданий.
Израильские войска и войска режима Асада используют одну и ту же тактику, загоняя население в зоны деэскалации или безопасные зоны, а затем подвергая бомбардировкам уязвимое перемещенное население, а также нанося удары по школам, домам, жилым кварталам, лагерям беженцев и ВПЛ, больницам, медицинской инфраструктуре, личным средствам и оружию для оказания помощи, используя тактику голода и осады.
Сцены таких городов, как Хомс, Хама, Алеппо, и Газы неотличимы друг от друга по тотальному разрушению и уничтожению, которым их подвергли жестокие агрессоры. «Когда сирийцы видят разрушения в Газе, мы сочувствуем им и вспоминаем, что произошло в Гуте и Алеппо. Мы видим, как израильтяне наносят удары по больницам и школам, убивают людей в огромных масштабах, и это точно такой же процесс, — говорит Робин Яссин-Кассаб, автор книги о Сирии.
Палестинцам и сирийцам не чуждо чувство покинутости миром и международным сообществом; они сталкиваются с ограниченной и зачастую непоследовательной поддержкой со стороны международного сообщества. Несмотря на широкое признание тяжелого положения беженцев, политические и стратегические соображения часто приводили к отсутствию значимого вмешательства или поддержки. Сирийские революционные активисты отмечают, что, хотя сирийцы поддерживают палестинское дело, сирийский режим исторически использовал его для усиления угнетения внутри Сирии. Эти геополитические манипуляции иногда разделяют сирийское и палестинское движения, которые имеют долгую и зачастую сложную историю, уходящую вглубь десятилетий.
Асад: союзники, враги и иранская «ось»
Несмотря на видимость стабильности, режим Асада остается уязвимым в политическом и военном отношении.
Более трети территории Сирии находится вне контроля Асада, и выживание его режима в значительной степени зависит от поддержки России и Ирана.
Сирийская армия развалилась, и Асад вынужден полагаться на внешних союзников, чтобы сохранить власть.
Силы Асада, поддерживаемые Россией, продолжают атаки на северо-западе Сирии, в то время как израильские бомбардировки иранских целей и угрозы со стороны ИГИЛ не прекращаются. Внутри страны экономическая ситуация тяжелая, более 90 % населения живет в нищете. Продолжительные мирные демонстрации в провинции Сувейда еще раз подтверждают нестабильность режима и его неспособность справиться с внутренним несогласием.
Сирия при Башаре исторически не предпринимает никаких действий против Израиля. Характер противостояния режима с Израилем является предметом многочисленных споров и анализа, поскольку последние 20 лет были одними из самых мирных в отношениях между двумя странами. Несмотря на это, конфликт в Газе дает Асаду пропагандистскую возможность отвлечь внимание от своих внутренних неудач, ссылаясь на палестинскую проблему.
За последнее десятилетие отношения между режимом Асада и Ираном претерпели значительные изменения. Изначально стратегический союз, созданный отцом Асада, Хафезом Асадом, превратился в то, что многие сейчас описывают как «абсолютную опеку» со стороны Ирана. Присутствие иранской Революционной гвардии и распространение сектантских ополчений подчеркивают контроль Тегерана над значительными районами Сирии.
Сирийская революция стала поворотным моментом, когда иранские Стражи революции решительно вмешались и поддержали Асада против народного восстания. Эта интервенция закрепила зависимость Асада от Ирана, превратив Сирию в клиентское государство, находящееся под иранским влиянием. Теперь Тегеран обладает значительным контролем, рассматривая Сирию как стратегический коридор для транспортировки оружия «Хезболле» в Ливане и как региональную логистическую базу.
Сдержанность Ирана обусловлена необходимостью защитить свои обширные инвестиции в Сирии и не подвергать риску свое влияние. Эта осторожная позиция согласуется с более широкой стратегией Ирана, который использует прокси в Ливане, Сирии, Ираке и Йемене для оказания влияния на регион, избегая при этом прямых военных столкновений, которые могут повлечь за собой ответные действия Запада.
Выживание режима Асада неразрывно связано с поддержкой и стратегическими решениями Ирана и России. Обе страны используют Сирию в качестве пешки в своих более широких геополитических стратегиях, при этом режим Асада выступает в роли зависимого клиента, а не независимого союзника.
Эта зависимость подчеркивает хрупкий характер правления Асада и сложности ближневосточной геополитики. Взаимодействие между иранскими амбициями и российскими стратегическими интересами в Сирии продолжает формировать региональный ландшафт, а Асад оказывается зажатым между этими внешними силами.
Невидимая интифада Асада
В отличие от широкомасштабных и значительных демонстраций солидарности с Газой, которые прошли в таких городах, как Амман, Багдад, Идлиб, Сана, Рабат, Токио, Нью-Йорк и Лондон, в Дамаске активность была минимальной. Немногочисленные марши и акции протеста, особенно в лагерях палестинских беженцев, незначительны по масштабам, в то время как поддержка за рубежом оказывается постоянно.
Эксперты объясняют это сильным страхом режима Асада перед демонстрациями и его стратегическим решением избежать дальнейших региональных конфликтов. Эта осторожность отражает значительный сдвиг по сравнению с исторической позицией Сирии как ярого сторонника палестинского дела, часто используемого для утверждения морального и политического лидерства в арабском мире.
Режим Асада не проявляет особого внимания к конфликту в Газе. Несмотря на символическую важность Газы для палестинского дела, публичные заявления и действия режима были сдержанными, что отражает стратегию избегания вовлечения в региональный конфликт.
Эта сдержанность резко контрастирует с заявлениями Асада в 2021 году о том, что поддержка Сирией Палестины непоколебима и является неотъемлемой частью ее национальной политики. Отношения между Сирией Асада и ХАМАС значительно ухудшились после того, как ХАМАС поддержал сирийскую революцию во время восстания 2011 года. Несмотря на попытки сближения, глубокие обиды остаются. Несмотря на это, режим Асада в конечном итоге может счесть прагматичным восстановление рабочих отношений с ХАМАС, особенно в контексте более широкой «оси сопротивления», возглавляемой Ираном и включающей «Хезболлу».
Однако Асад ценит свои возобновленные дипломатические связи с ОАЭ, которые выступают против таких группировок, как ХАМАС. Недавние дипломатические контакты ОАЭ с Дамаском, включая назначение посла, сигнализируют о потенциальном изменении региональных альянсов Сирии под влиянием видения ОАЭ региональной стабильности и экономического развития.
Иран и «Хезболла» стремятся вернуть Дамаск в единый фронт с ХАМАС, чтобы укрепить ось сопротивления. Однако правительство Асада должно выстраивать свои отношения с этими игроками, учитывая при этом свои связи с ОАЭ и другими суннитскими государствами, которые противостоят влиянию Ирана, что приводит к политике избегания сильных демонстраций поддержки ХАМАС или значимого участия в палестинском конфликте.
Трусливый лев и бумажный тигр
Режим Асада занял «нейтральную позицию», чтобы не провоцировать Израиль и США. Этот нейтралитет проявляется в сдержанной реакции на конфликт в Газе и минимальном военном вмешательстве в дела Израиля. Режим по-прежнему стремится избегать прямой конфронтации, которая может дестабилизировать его хрупкую власть.
ОАЭ, как сообщается, передали Асаду израильские предупреждения, «советуя» не вмешиваться в конфликт в Газе и говоря, что если Сирия будет использована против них, «они уничтожат его режим». Эти предупреждения подчеркивают хрупкий баланс, который поддерживает Асад, чтобы избежать военной эскалации в отношениях с Израилем и одновременно справиться с региональным и международным давлением.
Исторически сложилось так, что поддержка Асадом палестинского дела была оппортунистической и соответствовала потребностям его режима в выживании. Нынешний сдержанный подход к Газе отражает продолжение этой стратегии, ставящей во главу угла внутренний контроль и использование региональной динамики в интересах режима.
Асад утратил ту влиятельную роль в регионе, которую Сирия когда-то играла при его отце. Современная внешняя политика Сирии в значительной степени определяется интересами Ирана и России, что ограничивает возможности Асада самостоятельно маневрировать в региональной политике.
Отношения режима с Израилем характеризуются тайным сотрудничеством в сфере безопасности, направленным на сохранение власти Асада, а его режим ставит выживание выше идеологических обязательств по отношению к палестинскому делу.
Сдержанная реакция Асада на конфликт в Газе отражает просчитанную стратегию сохранения статус-кво и шаткого удержания власти. Балансировка отношений с региональными державами, приоритет внутреннего контроля и избегание прямой конфронтации с Израилем являются центральными элементами этого подхода. Действия режима свидетельствуют о значительном отходе от прежних акций поддержки палестинского дела, продиктованных прагматическими соображениями сохранения и укрепления власти на местном и региональном уровнях.
