Турция сыграла ключевую роль на протяжении всей сирийской революции, оказывая влияние как на ход войны, так и на региональную динамику. Изначально Турция была сосредоточена на свержении жестокой диктатуры Башара Асада, поддерживая революционные группы, возникшие во время арабской весны. Однако по мере развития конфликта приоритеты Турции изменились, особенно с ростом курдских ополчений на севере Сирии, связанных с Рабочей партией Курдистана (РПК), которую Анкара рассматривает как угрозу своему существованию.
Одной из главных озабоченностей Турции стали филиалы РПК, в частности Отряды народной самообороны (YPG), которые являются сирийским ответвлением РПК, признанной террористической организацией. Согласно статье в журнале The Rest, «подъем PYD/YPG и ИГИЛ» радикально изменил подход Турции, заставив её отказаться от изначальной цели свержения Асада и вместо этого сосредоточиться на обеспечении безопасности своих границ и предотвращении создания автономного террористического государства на севере Сирии.
Этот стратегический сдвиг был отмечен прямыми военными интервенциями Турции, такими как операции «Щит Евфрата» и «Оливковая ветвь», направленными на ослабление Сирийских демократических сил (СДС) — организации, возглавляемой преимущественно курдскими ополчениями, лояльными РПК. Эти военные кампании, нацеленные на создание зоны безопасности на турецко-сирийской границе, ознаменовали переход от поддержки своих прокси-сил в регионе к прямому участию, что отражает возрастание внимания к национальной безопасности, а не к геополитическим целям в Сирии.
Отношения Турции с Россией стали значимым фактором, определяющим траекторию сирийского конфликта, и претерпели эволюцию от почти конфронтации к стратегическому сотрудничеству. Хотя первоначально обе страны поддерживали противоположные стороны — Россия поддерживала Асада, а Турция — революционеров, их сотрудничество усилилось с 2016 года, когда их участие привело к падению города Алеппо. Этот сдвиг в отношениях во многом связан с разочарованием Турции в политике США, особенно в поддержке Америкой СДС, и общими интересами в управлении сирийским кризисом.
Согласно журналу, «обострившиеся угрозы безопасности Турции и неудачная попытка переворота… заставили страну искать более тесные связи с Россией». Это партнерство сыграло ключевую роль в формировании нынешних силовых раскладов в Сирии. Турция присоединилась к мирным переговорам в Астане с Россией и Ираном, где три страны координируют свои усилия по управлению конфликтом, несмотря на различия в повестках.
В этом году Эрдоган несколько месяцев пытался наладить отношения с Асадом и нормализовать отношения между Анкарой и Дамаском. Однако, несмотря на усилия России по содействию сближению, кажется, что эти попытки затормозились и застопорились. Турецкие военные активизировали подготовку и действия на севере Сирии на фоне продолжающихся эскалаций со стороны России и Асада в нападениях на северо-западную провинцию Идлиб. Рост активности на границах заставил многих предполагать, что Турция может планировать третье крупное наземное наступление вдоль границы, вероятно, при поддержке подконтрольных Турции элементов Сирийской национальной армии (СНА), конфедерации революционных фракций в подконтрольных Турции районах севера Сирии.
Предполагая дальнейшие события, можно ожидать, что Анкара продолжит играть решающую роль на севере Сирии. Создание долгосрочной зоны безопасности, препятствующей формированию курдского государства под контролем РПК, остается ключевой целью. Однако развивающаяся геополитическая обстановка, включая тонкий баланс между отношениями Турции с США и Россией, будет определять её дальнейшие шаги.
Такие действия, как прием беженцев и обеспечение безопасности границ, сильно влияют на региональную стабильность, особенно в турецких отношениях с Европой и арабским миром. Роль Турции в Сирии, вероятно, останется значительной, но её будущее влияние будет зависеть от того, насколько хорошо она сможет лавировать между глобальными державами, одновременно защищая свои национальные интересы.
